Илья Файбисович  для Сноб.ру

О каком гражданском обществе может идти речь, когда мы не знаем и не хотим знать своих соседей

В конце прошлой недели в список популярных московских новостей попала одна совсем уж анекдотическая: некая группа людей начала массово заказывать столики в кафе, где обычно сидит другая группа людей. Даже если сторонний наблюдатель узнает, что первая группа — молодые сторонники Путина, вторая — московская либеральная интеллигенция, а столики стоят в кафе «Жан-Жак» на Никитском бульваре, он останется в недоумении: ну, начали заказывать. Ну и что? А вот если прибавить к этому, что московская либеральная интеллигенция в случае захвата всех «Жан-Жаков», «Джон Доннов» и «Квартир 44» окажется загнанной в собственные квартиры, вопросы моментально возникают, причем довольно серьезные. Вопросы не к движению «Наши» (или как там называется очередная его инкарнация) — в конце концов, это его братья по разуму борются с протестующими подачей десятков альтернативных заявок на те же площади и проспекты, — а к московской либеральной интеллигенции, а заодно и ко всем остальным сообществам нашей необъятной родины, включая сообщество читателей и участников проекта «Сноб». Ведь инцидент с захватом «Жан-Жака» лишь очередное подтверждение печального тезиса: в России как никогда много сообществ, но нет общества. Мы все находимся внутри разного размера социальных пузырей, которые плавают по разреженному российскому воздуху и ничем не сдерживаются: могут отдаляться, пропадая из поля видимости друг друга, а могут сталкиваться — с теми последствиями, которые обычно сопровождают столкновение двух пузырей.

Если мы хоть сколько-нибудь похожи, то у того пузыря, в котором живете лично вы и обитатели которого исступленно ставят лайки за сам факт существования друг друга в социальных сетях, практически нет точек соприкосновения с другими пузырями. Речь даже не об имущественном расслоении, хотя и о нем тоже, а об отсутствии площадок для переговоров: мы все ходим в разные магазины, разные кинотеатры, на каникулы отправляемся в разные страны и уж точно в разные города. Если вы ездите на работу на метро, так же поступают почти все ваши друзья. И наоборот, от услуг всемирно известного московского метро, которое мы так любим нахваливать в беседах с иностранцами и россиянами не из Москвы, отказываются почти все, кто в состоянии взять кредит на самую плохонькую машину. В момент выдачи кредита трещит ткань того самого общества, которое мы так хотим построить: на дорогах становится слишком много автомобилей, Москва встает в пробке, водители ненавидят друг друга и летящих им под колеса пешеходов, а пешеходы ненавидят наезжающих на них водителей и других пешеходов, которые пять минут назад смотрели на них невидящими глазами с противоположного сиденья в вагоне метро. Я ни в коем случае не думаю, что магазины, рестораны, книги, страны, автомобили должны быть одинаковыми. И не думаю, если честно, что сегодня за столиками «Жан-Жака» может развернуться действительно содержательная дискуссия между его постоянными посетителями и новоявленными захватчиками. Но пока этой дискуссии нет и не может быть в принципе, наши общие дела будут очень плохи.

Шизофрения в лучшем виде: люди могут делом участвовать в исторических трансформациях своей страны и при этом, что твой Самсон, оказываются довольно беспомощны, когда их символически отрезают от физической среды их обитания. Но, как бы далеко ни находилась московская интеллигенция от легендарного народа, ее частные проблемы являются симптомами проблем в масштабе всей страны. Не только верные сторонники премьер-министра, но и многие успешные бизнесмены и финансисты считают посетителей «Жан-Жака» зарвавшейся богемой, интеллигенция косо смотрит на циничных и бесхребетных бизнесменов, «профессиональные» политики боятся совершенно загадочных для них «хипстеров» и до сих пор с трудом верят, что Чистые пруды возникли не из пропитанного революцией воздуха, а из YouTube и Facebook; а продвинутая городская молодежь уверена, что Борис Немцов и Гарри Каспаров давно потеряли связь с реальностью. Участники проекта «Сноб» вряд ли жалуют ядерный электорат «Новой газеты», и чувства их наверняка взаимны. Основная масса сегодняшних протестующих кривится при виде Алексея Навального за чашкой чая с Всеволодом Чаплиным и Владимиром Тором, а Навальный убежден, что либеральная тусовка просто ленится снять с глаз шоры и обратить внимание на существующие в обществе проблемы. Москвичи снисходительно относятся к жителям других городов, включая петербуржцев, жители других городов ненавидят москвичей больше, чем Путина, и проголосуют за него назло московским митингующим.

Мы знаем в лицо завсегдатаев любимого кафе, но имеем очень отдаленное представление о тех, кто живет в нашем доме и нашем дворе. Любим соглашаться и спорить с друзьями, но отвыкли от содержательных дискуссий с оппонентами. Такая атмосфера просто-таки идеально подходит для бурного роста взаимного недоверия — до того порога, после которого доверие между различными группами в обществе в принципе невозможно.

В этом смысле интересное решение предлагала прошедшая в воскресенье с оглушительным успехом акция «Большой белый круг». Всего-то было делов: отсчитать по пять человек справа и слева от себя и затащить в ближайшее кафе. А там и выяснить: кто откуда, чем занимается, что любит, что не любит, почему пришел. В воскресенье мы своим шансом не воспользовались. Но, кажется, у нас есть запасной вариант.

Мы должны быть как дети, потому что именно они сталкиваются в школе, а затем и в университете с людьми совершенно разного происхождения, склада ума, характера. Но мы не можем быть как дети: что делать тем, для кого школа и университет, вполне возможно, ненавистные, остались далеко в прошлом? Ответ очень простой: пользоваться тем, что у нас есть дети, которые ходят в детский сад и школу с другими, часто совсем другими детьми, а у тех детей есть родители. Мы привыкли относиться к родительским собраниям как к почти пыточным мероприятиям. Может быть, мы дадим им еще один шанс?